Екатерина Слуднева - Если бы не ты[СИ]

Марианна была ему безмерно благодарна, ведь она могла чувствовать себя спокойной, оставляя с Олегом даже маленького Егорку. К Павлику было меньше доверия в этом вопросе. Тем не менее, ему хотелось свою семью, и он женился. Но все получилось совсем не так, как он хотел.

Он конечно уже не вспоминал о Чечне, но все еще не мог забыть горячо любимую Алену. В душе его поселилась тоска. Время для него как будто замерло, минуты жизни казались невыносимо долгими. Последний аборт жены едва не добил его. И тогда все стало безразлично. Он жил от выходных до выходных, когда можно было побыть с племянниками.

Когда Анютка сломала ногу, он, не задумываясь, взял отпуск, и старался как можно больше времени проводить с ней и ее братьями. И здесь Люська попыталась отравить его жизнь, брякнув при всем семействе, что Ане уже шестнадцать, а Олег все-таки мужчина. Тем самым намекнув на некую связь, далеко не родственную. Анютка, тоже при этом присутствующая, смутилась, а Олег позеленел от злости, и выставил жену за дверь, не проронив ни слова.

А теперь появилась Оля, и тоска ушла, захотелось жить. И воспоминание об Алене перестали отдаваться болью в груди. Стало легче дышать. Но и сейчас не приходилось радоваться. Появился страх, что счастье будет недолгим, ведь он не знал, будет ли он через месяц еще жив. И Олег стал торопиться. Ему было необходимо все успеть за тот месяц, что у него пока оставался.

На следующий день были похороны Ивана Петровича Дудникова. Проводить его в последний путь собралась толпа народу. Соседи по дому, соратники по партии, все взрослые члены семьи Кожемякиных и еще много всяких разных людей, которых Олег видел впервые в жизни.

Была еще пышнотелая девица, звавшаяся Ариной. Плакала громче всех, буквально заливалась слезами, и обнимала тело покойного, что Олегу казалось осквернением памяти тестя. Ведь он помнил последние минуты его жизни, и они были не горькими, а радостными. По словам нотариуса, эта самая Арина какое-то время проживала у Петровича. Он даже порывался отписать ей квартиру, но, в конце концов, ограничился кругленькой суммой денег. Однако Арина, то есть Агрипина Семеновна Шувалова — громкое имя, и ни гроша за душой — видимо не знала этого, и наивно полагала, что теперь имеет московскую прописку.

Олег был подавлен. Благо Ольга, загримированная до неузнаваемости, его поддерживала и не отходила от него ни на шаг. Чужие принимали ее за жену Олега, родные им в этом способствовали. Она со всеми познакомилась, называясь своим настоящим именем. По ее мнению все уже должны были знать, кто она на самом деле, но она ошиблась. Видимо Нина Никитична не распространялась о ее личности, да и Анечка помалкивала. И это было ей на руку, она совсем не желала быть разоблаченной. День был дико тяжелый, и Анютка отвезла Ольгу с Олегом к Нине Никитичне, где Олег, едва приняв лежачее положение, уснул.

— Оленька, как я благодарна тебе за Олежку, — сердечно произнесла Нина Никитична разливая чай по кружкам, и у Оли в груди сжался ком, — Ты не представляешь, как он переживает, по нему-то этого не видно. Как бы опять чего не случилось.

— Я, к сожалению, не имею возможности быть с ним постоянно, — смущенно проговорила Ольга, — но я делаю все, что в моих силах.

— Ольга, у тебя есть дети? — вдруг спросила Анютка, — Олегу очень по душе дето-терапия.

— Есть, — она тяжело вздохнула, — но они живут в Ялте.

— Что ж так далеко? — встревожилась Нина Никитична.

— У моей младшей дочери астма, — ответила Оля, — мы пробовали снимать домик под Москвой, но с детьми мне удавалось увидеться разве что в выходные, которые не всегда бывают. Сейчас то же самое, только для Сони там климат лучше. Весь сегодняшний день Анютка всматривалась в Ольгу, и все время ей казалось, что она кого-то ей напоминает, только не могла понять, кого именно. И, наверное, в своей памяти она перебрала всех знакомых, но ни к какому выводу не пришла.

— Бабуль, тебе не кажется, что Оля на кого-то из знакомых похожа? — спросила Анютка, решив не мучиться в догадках

— Ты тоже заметила? — улыбнулась бабуля.

— Да, только не помню на кого.

— Правильно, мала ты была, когда Аленушка умерла.

— Точно! Аленка только старше!

Ольга засмущалась. Ей не очень-то понравилось сравнение с покойной женой Олега. Возможно потому, что ее не с кем не сравнивали. Странно, она никогда не была гордячкой, но почему тогда самолюбие вдруг дало о себе знать. И ведь пустяшное сравнение. Но почему Олег молчал об этом? Неужели не видел? Хотя Олег ее и в самолете не узнал…

Нет. Не так.

В том-то и дело, что в самолете он узнал в ней Алену, именно поэтому он переволновался. И вероятнее всего, она походит на его покойную жену, когда на лице нет грима, то есть девочка если и красилась, то макияж ее был легким, не то, что был у Ольги в гостинице. Поэтому Олег и предположить не мог, что перед ним женщина из самолета, так похожая на его жену.

Олег с Анютой снова пришли в Аленкину квартиру через день после похорон.

Он переступил порог, глубоко вздохнул. Боли нет. Нет здесь больше Алены. Кончился его кошмар. Но настроение не улучшилось. Его взяла горечь, как если бы его святое место осквернили, и сделала это его жена, окончательно наплевав в его душу. Ведь знала же она его трепетное отношение к этому месту, и все равно привела сюда любовника. Какое нужно иметь к нему безразличие!

Если ей так уж было плохо с ним, почему нельзя было раньше развестись? Если только из-за наследства Петровича, то это глупо, он мог еще с десяток лет прожить. Или здесь тоже не обошлось без постороннего вмешательства?

Так или иначе, ворошить память тестя он не станет, так как тот сейчас с любимыми в раю, и не обрадуется, если Олег решит найти в этом виновного.

— Не смотри в зеркало, — бросил Олег, и исчез в глубине квартиры.

— Что? — не поняла Анечка, остановившись возле трельяжа, и все же обернувшись к зеркалу.

Олег вернулся с простынёй в руках и накрыл ею туалетный столик. Аня непонимающе воззрилась на него.

— Здесь вроде никто не умер, — пожала она плечами.

— Людмила уходила отсюда не с самыми хорошими мыслями, и перед зеркалом кляла меня на чем свет стоит, — тихо произнес он уверенный в своей правоте.

— А ты откуда знаешь? — удивилась девушка, наблюдавшая два дня назад прощание Люськи с этой квартирой. А ведь она и правда была в бешенстве и поносила мужа последними словами.

— Не нужно быть провидцем, чтобы это понимать, — усмехнулся он, — слишком быстро все ее планы рухнули.